ДОКУЧАЕВ Владилен Иванович — погасшая звезда физики

ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ГОСКОМИЗОБРЕТЕНИЙ СССР
т. БЕСПАЛОВУ Ю.А.
от кандидата физико-математических
наук Докучаева Владилена Ивановича.

Заявление
Мною, Докучаевым В.И., в 1964 году подана Заявка на предполагаемое открытие, которая зарегистрирована и хранится в Госкомизобретений за ? 656, от 22 июля 1964 года. Сущность открытия заключается в том, что возникает взаимодействие тока смещения, протекающего между обкладками конденсатора, с собственным магнитным полем колебательного контура, что приводит к нескомпенсированным суммарным силам, действующим на вещественную часть системы, приводя к её ускорению.В заявке представлены количественные экспериментальные результаты, подтвердившие существо открытия, имеющего фундаментальное значение (механическое взаимодействие физического вакyyмa с вещественными проводниками) и дающее практический выход, заключающийся прежде всeгo в создании безрасходных движителей, то есть имеющих бесконечный ресурс, — для стабилизации и ориентации летательных аппаратов.

Данная заявка в 1964 году не подвeргaлась экспертизе и была отложена до новых независимых подтверждений. К настоящему времени получены незaвисимые экспериментальные подтверждения авторами:

— Глушко Владимиром Павловичем, научным сотрудником ВИПК Энерго, г. Алма-Ата,

— Мартыновым Олегом Викторовичем, зав. кафедрой Тульского политехнического института, с группой сотрудников кафедры.

Я лично знаком с экспериментами обоих aвторов. Более того, летом 1987 года на кафедре физики МИНХ им. Г.В. Плеханова в присутствии профессора Чернетского А.В. и ряда его сотрудников я ознакомил с теорией и результатами моих экспериментов по заявке ? 656 профессора Мартынова О.В. и получил от него заверение о моём неоспоримом приоритете 1964 года на открытие.

Однако, как мне стало известно, профессор Мартынов О.В. в конце 1987 года подал заявку на открытие в Госкомизобретений, повторяющую существо моей заявки ? 656, очевидно скрыв от Госкомитета, что имеются более ранние работы.

В связи с изложенным, прошу провести научную экспертизу по вышеупомянутой заявке и обсудить её при моём участии с целью, в частности, — установления фактического приоритета открытия.

10 сентября 1989 гoда.
Докучаев Владилен ИвановичПримечание редактора.

Украинцев Борис, Журнал «Природа и человек», 1990, № 9, стр. 28-30.

        Третьего мая 1990 года умер кандидат физико-математических наук В.И. Докучаев. Кандидат в науке – чин невеликий, потому у гроба не толпились пудовые венки от академической общественности, не слышались речи заказной печали. Но если когда-то, где-то за рубежами (а не у нас, где гласность для науки остается глуповато-розовой мечтой) появится мартиролог отечественной науки советского периода, то, верно, одним из примечательнейших имен в этом многотомном поминовении будет имя Владилена Ивановича Докучаева.

Не берусь даже вкратце предварять тот будущий научно-биографический очерк, да и не вправе – В.И. Докучаева я лично не знал. Только видел однажды – осенью прошлого года на международном симпозиуме, посвященном экзотическим даже для многих специалистов проблемам многополярности в физике. Организовал её В.В. Ленский, автор теории основ многополярности, по осторожному мнению некоторых физиков, — языка новой физики, на котором, быть может заговорят только наши внуки. Это был праздник гонимой науки. В живом потоке эвристического свободомыслия сотен наших талантливейших исследователей (несмотря на международную вывеску симпозиума, заграничных гостей было не густо) плыл этот двухдневный благотворительный марафон. Отечественная наука делала здесь очередные пожертвования, как модно теперь говорить, интеллектуальной собственности. В аудиториях, фойе, даже у буфетных стоек читались содоклады, делались сообщения, предлагались оригинальные методики… Всякий из приглашенных мог выступить без регламента и риска быть оштрафованным за «около-пара-научное хулиганство». Физики, погрязая в формулах, спорили об областях применения вакуумной и гравитационной энергетики, о микролептонных моделях сущего, медики-сенситивы протокольно свидетельствовали о чудесах бесконтактного исцеления; в перерывах вспыхивали летучие обсуждения у стендовых докладов, в руках лозоходцев вертелись проволоки биолокационных рамок, обсуждение докладов по биоэнергетике в перерывах перемежалось полушутливым «обрубанием» биоэнергетических хвостов». Но суматошная, почти карнавальная раскованность симпозиума предполагала отнюдь не карнавальную цель, о чем молчаливо напоминало непривычное обилие чутких к каждому слову больших катушечных магнитофонов. Там я и встретил В.И. Докучаева – после очередной операции, худого, бледного и возбужденно-веселого. В этом собрании отечественных кудесников был ли кто-то в силах оказать ему помощь? Сам он её не искал, догорая в двух огнях: болезни и науки.
Впервые о Владилене Ивановиче я услышал от профессора А.В. Чернетского, изучавшего в своем подвале в 1-м Голутвинском переулке феномен выделения дополнительной энергии при зажигании самогенерирующего разряда.

Совместная, хоть и непродолжительная их работа на кафедре физики Плехановского института народного хозяйства, незаурядная теоретическая оснащенность В.И. Докучаева помогли Александру Васильевичу глубже понять процессы в СГ-разряде. Тогда – в 70-е уже годы – Докучаев создал рабочую модель безрасходного двигателя, теоретически обосновав его действием так называемых продольных волн. И тут приходится обращаться к пятящейся оговорке «так называемый», ибо, существуя в нашей жестокой реальности, продольные волны, теорию которых В.И. Докучаев обосновал в 1970 году в своей кандидатской диссертации (за 6 лет до работ американцев), остаются до сих пор на большом подозрении классической электродинамики. Мы со школы знаем, что металл, вода, земля экранируют, отражают электромагнитные волны, потому невозможна беспроводная радиосвязь под водой или в шахте. Всё это, однако, касается хорошо знакомых нам поперечных электромагнитных волн, а вот продольные волны, похоже, не в силах остановить никакая известная нам среда. Они легко преодолевают классический экран – металлическую клетку Фарадея – и, уловленные антенной, а затем усиленные, могут послужить человеку гораздо лучше, чем обычные. Сверхпроницаемость продольных волн есть то новое (вернее недальновидно отвергнутое) качество старого электричества, способное революционизировать средства связи. Немало сделал Докучаев, чтобы в нашей стране появились необходимые для этого недорогие генераторы продольных волн на сверхпроводниках. Но самой многообещающей неожиданностью явилась способность животных излучать те же  электромагнитные волны с продольной компонентой. В клетку Фарадея сажали крысу, которой был введен яд кураре, убивающий животное за три-пять минут. В момент агонии, в последние свои секунды обреченный организм вдруг начинал работать как мощный генератор… электромагнитных волн с продольной компонентой! Только эти энергетические поля, излучаемые живым организмом, проходили через экранированную клетку, а их потенциал достигал 10 милливольт! Отсюда теория В.И. Докучаева извлекла ещё одно практическое достоинство – создание диагностических приборов, способных регистрировать электрическое поле с продольной компонентой, давать, таким образом, целостную картину состояния всего организма. Впервые становится возможным раннее обнаружение практически любых заболеваний, недоступное для сегодняшних громоздких, да и небезопасных, диагностических аппаратов. Человек может и не знать, что «механизм» болезни в нем уже запущен, и тут не помогут обычные медицинские анализы. Медики вынуждены терпеливо выжидать, пока болезнь открыто заявит о себе. Древнее наставление врача: «Нарыв должен созреть» – можно отнести и к современной диагностике. Инкубационный, скрытый, период заболевания, как правило, — время, потерянное для лечения. Но уже тогда всякое нарушение функции органа на клеточном уровне изменяет режим работы клетки. Чтобы заметить это отклонение, достаточно дать человеку физическую нагрузку на тренажере – и больной орган начнет излучать электрическое поле, продольная компонента которого отличается от генерируемой здоровым. При этом не обязательно пациента опутывать проводами датчиков – бесконтактные анализаторы и на расстоянии зарегистрируют чрезмерное для здорового организма увеличение элетропотенциала. Подбирая оптимальные характеристики электромагнитного поля с продольной компонентой можно будет регулировать деятельность генов, гармонизируя их резонансные колебания. Задавая генному аппарату оптимальные режимы, удается невиданно поднять устойчивость к заболеваниям. Если здоровые клетки от больных отличаются своими резонансными колебаниями, то, подобрав посредством продольной волны «неудобные» режимы колебаний, скажем для раковых клеток или инфицированных СПИДом, можно «сбивать» их с ритма до тех пор, пока они не погибнут. Всё больше свидетельств, что секрет благотворного воздействия целителей-экстрасенсов также обязан электромагнитным волнам с продольной компонентой. Экстрасенс становится мощным излучателем этих волн, подавляя жизнедеятельность «чужих» болезнетворных клеток и приводя в режим гармонии подавленные недугом «свои»…
Можно бы и дальше мельчить на полезные области применения обобщенную теорию электродинамики, над которой В.И. Докучаев работал до последних дней.
Например, рассказать о безрасходном (вакуумном) двигателе, работающем без выброса массы; никаких отработанных газов, реактивных струй из сопла ракеты или самолета не вырывается. Да и собственно сопла-то никакого нет. Владилен Иванович называл такое транспортное средство антигравилетом – аппаратом, использующим земную гравитацию. Принципиальную возможность создания устройства он обосновал расчетами, приведенными в его обобщенной теории электродинамики, и ещё за несколько лет до смерти обсуждал с коллегами технические детали строительства модели антигравилета. «Дайте мне спонсора, и через год мы построим эту машину», — говорил он. Но какой там гравилет, если даже попытки свести военных моряков и всех заинтересованных в создании новых средств связи на волнах с продольной компонентой ему ничего не принесли, кроме горечи. Оно и странно, если бы что-то сладилось в практике, поскольку его теорию Госкомизобретений и на порог не допускал. С 1965 по 1988 год Докучаев подал четыре заявки на открытие и одну – на изобретение. Рассмотрение всех пяти было отложено Комитетом до получения независимых экспертных подтверждений другими авторами.
Но вот они стали появляться – независимые пророки и подтверждения, а вместе с ними и всплыл вопрос о приоритете. «Черный ящик», где с 22 июля 1964 года в ожидании экспертизы вылеживалась заявка № 656 на предполагаемое открытие, два года назад пополнился ещё одной заявкой, подозрительно похожей на предыдущую. Подателем заявки оказался один знакомый ученый, живо интересовавшийся работами Докучаева и бывавший у него дома. Можно только догадываться о том, что побудило подателя, по существу, повторить докучаевскую заявку, но под своей фамилией. Разные люди по-разному называют это ученое действо… Тем более, что о существовании заявки № 656 он знал прекрасно и давно. В конце 1989 года Владилен Иванович вынужден обратиться к председателю Госкомизобретений СССР Ю.А. Беспалову с требованием провести научную экспертизу его заявки и оценку ненаучным манипуляциям нежданного соискателя. Докучаев был тогда уже тяжело болен, письмо отвозила его жена Нина Федоровна Жданова. Запрос зарегистрировали, присвоили ему внушительный порядковый номер и забыли. Владилену Ивановичу не суждено было узнать о подтверждении его приоритета на открытие, которое, по его словам, имеет фундаментальное значение, поскольку показывает механическое взаимодействие физического вакуума с вещественными проводниками и дающее практический выход – создание безрасходных движителей, имеющих бесконечный ресурс. Ответа на запрос нет и по сей день, двусмысленное молчание Госкомизобретений явно затянулось.
К счастью, Докучаева  посещали не только глазастые заимствователи, но и талантливые продолжатели. Таковым был и остался алмаатинец Владимир Павлович Глушко.
Познакомился я с Глушко всё на том же симпозиуме, организованном В.В. Ленским. Доклад алмаатинца вызвал огромный интерес, ему аплодировали коллеги по нищете, способные понять ценность его идей, но совершенно неимущие, чтобы их воплотить. Его слушало почетное собрание золотых голов и протянутых рук – таковым оно осталось и после окончания симпозиума. Сомневаюсь, чтобы кто-то из них нашел там эдакого дальновидного толстосума перестройки, всё сразу понявшего и готового вложить деньги.
Теперь в многоталантливой упряжке, которую много лет волокли вдвоем, Докучаев и Глушко, связанные личной приязнью и общностью интересов, в науке остался один Глушко. Но есть отчетливая опасность, что не останется никого, а исследователь из Алма-Аты повторит учесть 59-летнего Докучаева, но как-нибудь на свой лад. Незадолго до смерти Владилен Иванович в единственной посвященной ему публикации в центральной печати заметил, что его электрореактивный двигатель способен развивать тягу в долю миллиграмма, но он знает одного ученого, сделавшего двигатель во много раз мощнее. В.П. Глушко и есть «тот ученый», построивший на сегодня семь разновидностей безрасходных электрореактивных двигателей. С 1970 года во Всесоюзный НИИ государственной патентной экспертизы он отправил больше трех десятков заявок на изобретения и две – на открытия. И так же, как докучаевские работы, они лежат под спудом. Впрочем, и формальное признание у нас недорого стоит: 7 авторских свидетельств на изобретения и 70 рационализаторских предложений, по существу, также мертвы для практики. Его первое изобретение – «униполярный генератор» – появилось, когда он был студентом 2 курса Казахского государственного университета, но его на месяц опередили американцы. Патент на это устройство нам пришлось у них покупать. На свой «амплитудный модулятор» авторского свидетельства он дожидался четыре года. Прибор определяет в пространстве электрическое поле любого напряжения. Он очень нужен на каждом предприятии энергетики, а ворох заявок, скопившихся в Алма-Атинском филиале Всесоюзного института повышения квалификации работников Министерства энергетики подтверждает эту нужду, впрочем, тоже никак не удовлетворенную. Его прибор компактен, недорог, но Минэнерго предпочитает им архаические дозиметры электрического поля на цифровой технике. Но если уже не идет в серию запатентованное устройство, то что делать с «Поиском» – усовершенствованным Глушко прибором электроиглоанольгезии, авторское свидетельство на которое он не может получить вот уже восемь лет. Им обследованы тысячи пациентов в Казахстанском НИИ онкологии и радиологии. Прибор безопасен, в десятки раз чувствительнее выпускаемых аналогов, заменял целую комиссию врачей-диагностов, особенно при выездах в отдаленные сельские районы Казахстана. Если диагностирование рака пищевода сейчас стоит, к примеру, около полутораста рублей, то «Поиск» снижает эти затраты на целый порядок. Владимир Павлович показывал мне перечень разработок, которые он готов внедрять: от миниатюрного прибора «Регуляция-У», предназначенного для воздействия на биологически активные точки тела униполярным током (пока аналогов за рубежом нет) до «Толчкомера» – предупреждающего водителя или пилота о неровностях на автодорогах и аэродромах. Он готов заключить договоры на создание системы объемного телевидения и постройку электрореактивных двигателей для космической промышленности. Всё это не бумажные авансы, а наработки, сделанные в Алма-Атинском молодежном научно-техническом клубе «Искатель», который несколько лет возглавляет В.П. Глушко.
Такова практическая сторона деятельности Глушко, которой предшествовал всплеск бурных теоретизирований в Институте физики высоких энергий и в Отделении физико-математических наук Казахской академии наук. Споры закипели вокруг электромагнитных волн с продольной  компонентой и электрореактивных двигателей. Не состоявшись в свое время в Москве, у В.И. Докучаева, они закономерно разрастались у его последователя в Алма-Ате. Помимо сверхпроницаемости, считает Глушко, продольная волна обладает и сверхскоростью. Обычному радиосигналу, чтобы преодолеть пространство нашей Галактики потребуется 40 тысяч световых лет. Скорости продольной волны на несколько порядков выше, и какие перспективы она открывает для астрономии, можно, кажется, и не говорить. Кроме того, излучатель продольных волн, построенный Глушко, обладает крамольной способностью (с точки зрения нынешней радиофизики) – ускорять радиоактивный распад солей изотопов кобальта, цезия, америцента-241 и других. Интенсивность распада увеличивалась на 1,8-4 процента, но и его можно ускорить, убежден Глушко. Для этого надо подобрать соответствующую частоту волн и мощность излучателя. И, как знать, а не помогут ли человечеству продольные волны излечить от радиации нашу «чернобыльскую целину», увеличить радиационную безопасность ядерных реакторов…
Та же волна работает в его электрореактивных двигателях. Мощность их не велика – доли грамма, но тут главнее принцип, а КПД двигателя можно довести до 30 процентов. В космосе такой тяги будет достаточно для эффективной работы в околоземном пространстве и для перелетов в Галактике.
Но то, что для Докучаева и Глушко совершенно очевидно, для Казахской академии наук невероятно и скандально. Доктор технических наук А.А. Арзуманов на заявку по электрореактивному двигателю ответил дважды, объясняя отказы противоречащими друг другу аргументами. В первом ответе он пишет: «Катушка и конденсатор либо притягиваются друг у другу либо отталкиваются, но в целом система неподвижна… В рассматриваемых автором системах электроэнергия, получаемая от внешнего источника, переводится попросту в тепло…» Правда, доктор наук никак не объясняет, почему катушка и конденсатор все-таки притягиваются или отталкиваются. Уже это одно  взаимодействие противоречит всей практической электродинамике! Тогда В.П. Глушко ознакомил А.А. Арзуманова с рецензией Московского физико-технического института, где указывалось, что двигатель, бесспорно, работоспособен, хотя тяга крайне мала. После этого А.А. Арзуманов досылает второй отзыв, где «предложенный двигатель может развивать тягу, но ничтожную». А вообще, по его мнению, «эта идея очень проста», а само устройство – всего-навсего ухудшенный вариант фотонного двигателя. Причем настолько проста, что её рецензирование можно провести «силами студентов, прослушавших курс электродинамики или физики».
Да, если это и простота, то качества совершенно нового, что и сумели увидеть рецензенты из МФТИ: «Предполагаемое изобретение основано на совершенно новом принципе – создания движителя без рабочего тела. В настоящее время об этом ничего неизвестно, и если это доказано, то здесь большое открытие». К сожалению, осторожный оптимизм московских рецензентов делу не помог.
С такой же непосредственной лихостью «задробили» в Академии выводы другого эксперимента В.П. Глушко, зарегистрировавшего гравитационные волны, поиски которых ведут физики во всем мире. Кандидат физико-математических наук А.А. Пантюшин глубоко убежден, что регистрировать методом Глушко гравитационные волны нельзя, поскольку их энергия на 16 порядков ниже порога возбуждения молекул датчика – раствора органического вещества. Но в том-то и дело, что замерял Глушко совсем иной параметр – угол поворота плоскости поляризации света, проходившего через датчик. А это две вещи несовместимые, о чем свидетельствует курс школьной физики. Тем не менее приговор был вынесен: «Всё сказанное приводит к заключению, что претензии В.П. Глушко на открытие гравитационных волн беспочвенны». Неясно, правда, почему с этим не согласились в далеком Сан-Франциско, откуда ещё в 1981 году Глушко предложили опубликовать в США материалы его экспериментов. Исследователь категорически отказался.
Из академических стен спор вышел на страницы республиканской печати, вошел в респектабельные кабинеты ЦК Компартии Казахстана. Куратор академической науки в отделе ЦК А.С. Серикбаев, увидев на пороге В.П. Глушко, сославшись на нехватку времени, призвал его к краткости. Тот, излагая суть конфликта, к несчастью, добавил, что вот даже в Москве, в МФТИ, его понимают, а дома — нет. «Вот  туда и поезжайте, где вас понимают», — услышал в ответ ученый проситель. Потом по инерции ещё говорили о клубе «Искатель», о влиянии общества на развитие науки… Он заикнулся о помощи клубу, но его просьба была воспринята как нереальная и даже вредная. «Я сказал тогда: «А если деньги попросить у зарубежных фондов?» Он твердо отрезал: «Не надо». Я сказал ему, что разговором очень недоволен, он ответил тем же. Мы расстались через 45 минут, не пожав друг другу руки».
Всё, что сделал В.П. Глушко в науке за свои 43 года, он сделал поверх и обочь основной работы – этого тяжкого креста, который надо нести ученому, чтобы не уморить семью голодом. Вспоминаются о нем слова самобытного московского физика Н.Е. Заева: «Такой посуху науку потащит».
Но ведь нельзя же, чтобы всё время посуху. Судьба В.И. Докучаева свидетельствует, что так и надорваться недолго.
Ну а в свете заманчиво-калейдоскопических перемен нашего бытия о гласности в нашей науке с уверенностью можно сказать пока лишь одно: «…в целом система не подвижна». Здесь наш знакомый рецензент был прав.